Зачастую «опасное» из-за идеологического компонента для исследователя содержание термина «рецепция» безуспешно заменяют различными другими «обозначениями». Юридическая литература пестрит призывами к законодателю отказаться от «простого», «слепого» копирования («слепой» рецепции?), «переделки» правовой системы, требованиями учета зарубежного правового опыта.

Так, XIII Международный Банковский конгресс (МБК 2004) отметил, что «проработка основных положений данных законопроектов оставляет желать лучшего. Главное, что можно вынести из анализа рассматриваемых законопроектов, это желание его разработчиков «узаконить» в системе российского права институты, присущие зарубежным странам и, прежде всего, странам с англосаксонской системой права. Вполне понятным является, что простым копированием этого сделать не удастся в силу значительных отличий наших правовых систем».[1] Ю.Э. Монастырский считает, что нецелесообразно прибегать к слепому копированию западного опыта, так как правовая система России имеет свои особенности, которые следует учитывать в процессе формирования законодательства и судебной практики.[2] В.Г. Бессарабов в отношении прокурорского надзора пишет о «переделке»: «Было бы неправильно переделывать прокурорскую систему одной страны по принципу другой. Каждая система должна быть совместима с культурой и историей страны, принимаемая тем обществом, в котором функционирует».[3]

Однако в истории права не существовало еще «слепого» либо простого копирования, так как после заимствования всегда следует стадия адаптации к местным правовым условиям – внедрение в «почву». Даже если «копирование» понимать как упрощенную модель рецепции – это все-таки рецепция со всеми вытекающими проблемами. «Почва» всегда приспосабливает данные институты к своим правовым нуждам либо игнорирует их. И, конечно, важной составляющей российской «почвы» является чиновничий аппарат, использующий продукт такого «слепого копирования» в своих целях, меняя исконную западную правовую философию на свою, «отечественную».

В.Б.Исаков предпринимает безуспешную попытку подменить рецепцию «глобализацией». И в этом ключе он уподобляет рецепцию западных правовых ценностей в российскую правовую систему «поездке в поезде»: «сев в поезд, следующий в правильном направлении, надо, по-видимому, перестать обсуждать вопрос о выборе направления – мы его уже выбрали – и начать, наконец, решать другие назревшие вопросы»[4]…

Рецепция зачастую камуфлируется и под включение в российскую правовую систему «базы мировых традиций» и в нахождении некоего «сходства» с европейской правовой системой. Например, в отношении таможенного права К.Г. Борисов пишет: «Таможенный кодекс Российской Федерации по характеру содержащихся в нем норм похож на дореволюционные таможенные акты и акты периода НЭП. Кодекс имеет много сходства с европейской и всей международной договорно-правовой базой и ориентирован на международные нормативы»[5]. Другие исследователи в русле обозначенной тенденции пишут: «Таможенная система Российской Федерации создается на базе мировых традиций, многовекового международного и отечественного опыта».[6]

[1] Законодательство о саморегулируемых организациях// XIII Международный Банковский Конгресс. www.mbk.spb.ru/rus/mbk2004/sec2/lubenchenko.htm

[2] Монастырский Ю.Э. Господствующие доктрины коллизионного права в США. Автореф. … дисс. канд. юрид. наук. М. 1999//www.dissertation1.narod.ru/avtoreferats/avtoref147

[3] Бессарабов В.Г. Проблемы развития правового статуса российской прокуратуры на современном этапе (ч.2)// Прокурорский надзор. Интернет-журнал. www.nadzor.pk.ru/analit/show

[4] Исаков В.Б. Сопоставим «плюсы» и «минусы»//Правовая система России в условиях глобализации: Сборник материалов «круглого стола». - М. 2005. С.24.

[5] Борисов К.Г. Международное таможенное право: Учеб. Пособие. М. 1997. С.26.

[6] См.: Габричидзе Б.Н., Зобов В.Е. Таможенная служба в Российской Федерации. М. 1993.