Примеры неоправданного сужения содержания понятия рецепции многочисленны и разнообразны.

Одним из вариантов этого выступает так называемая «добровольность» рецепции. Официальная российская наука утверждает, что рецепция может осуществляться исключительно добровольно. Все остальные заимствования, носящие в той или иной степени насильственный характер, не рассматриваются в качестве рецепции как таковой, что закономерно приводит к ошибочным выводам и прогнозам. Так, Г.И. Муромцев, рассматривая правоотношения между колониями и метрополиями, утверждает, что рецепция предполагает только добровольное восприятие иностранного права в качестве регулятора отношений данного общества. Объясняется данное сужение типичным образом: «… рецепция предполагает добровольное восприятие иностранного права в качестве регулятора отношений данного общества. Однако насильственное введение в бывших колониях европейского права не имело ничего общего с рецепцией. Представляя более высокий тип права в сравнении с правом традиционным, оно во многом было неприменимым к существовавшим здесь отношениям и оставалось орудием колонизаторов».[1] Соответственно, по мнению Г.И. Муромцева, из спектра действия рецепции необходимо исключить, по - видимому, любую насильственность «добровольного восприятия», что, конечно же, противоречит здравому смыслу. В таком подходе он, конечно, не одинок. И Г.М. Азнагулова также основывается на признаке «добровольности» рецепции. Она рассматривает в качестве общепризнанного тот факт, что в отличие от насильственного привнесения чужеземного права (в результате войн или колониальных захватов), рецепция представляет собой только восприятие более развитых правовых форм в силу исторической преемственности и связи правовой культуры государств, социально-экономические условия которых сходны[2].

Данная ситуация характерна не только для российской науки. Так, германский ученый Ф. Прингшайм, совершенно справедливо считая, что «понятие рецепции настолько широко по своему значению, что легче назвать то, чего оно не обозначает», тут же удивительным образом сужает его следующим образом: «под понятие рецепции подпадает только добровольное, а не навязываемое силой восприятие чужой правовой системы»[3].

Такая констатация «добровольности» рецепции закономерно приводит к игнорированию либо «подтасовке» исторических фактов, касающихся этого явления. Примеров этому в современной литературе предостаточно. Приведем некоторые из них.

Так, С.А. Сафронова, описывая развитие законодательства послевоенной оккупированной Японии 1945гг., обыгрывает «добровольность» рецепции в своем исследовании следующим образом: «Мы не считаем, что заимствования в японском конституционном праве носят принудительный характер. Напротив, японское государство было заинтересовано в активном заимствовании, так как это способствовало экономическому развитию, а также вхождению в международное сообщество».[4] Конечно, отрицать факт оккупации Японии и прямого силового воздействия США на правовую систему Японии – в легкой степени – наивно. Но только не в юриспруденции.

Основываясь на «обязательном» признаке добровольности рецепции, исследователи зачастую отказываются видеть факты рецепции и в историческом прошлом России. Для этого ими изобретаются всевозможные «оговорки». Так, Н.Г. Козин, отрицая в принципе какую-либо рецепцию ордынских гражданско-правовых ценностей Россией, обосновывает это следующим образом: «именно потому, что татаро-монгольское нашествие было завоеванием, именно поэтому отношения с Ордой не носили цивилизационно, культурно и духовно сближающий характер. Это были отношения как с завоевателями, а не как с субъектами культрегерства».[5] А потому то, что заимствовалось – видимо и не рецепция вовсе…

История наглядно показывает, что зачастую к правовым реформам принуждает не столько необходимость в улучшении собственной правовой системы, сколько любая форма зависимости от более сильного соседа, угроза потери суверенитета, «правовая мода». Можно ли в этом случае говорить о «добровольности» рецепции? Наверное, только условно.

Принудительная «добровольность» проявляется практически во всех процессах рецепции как прошлого, так и настоящего. Так, в XIX-XXвв. в области реформирования уголовного права Турция, Иран, Иордан «избрали» образцом для рецепции французский Уголовный кодекс 1810г., а Египет создал свою кодификацию в 1883г. на основе английского общего права. Но при этом очевидно, что сам процесс рецепции прошел при прямом давлении западных держав на мусульманские страны, находящихся в это время в сильной политической зависимости от них. Так была ли здесь рецепция? Думается, отрицать факт ее существования – просто нелепо….

А российская современность? Являются ли реципированные институты западной культуры не навязанными российскому обществу, «добровольными»? Ведь и западными политологами отмечается, что Конституция РФ1993г., основанная на западных правовых идеях и принципах, принята как «конституция без граждан», так как большинство россиян не видели никакой связи между их повседневными заботами и системой власти, установленной в России новой Конституцией.[6] Конечно, в этой связи наивно полагать, что выбор западного донора Россией был обусловлен, прежде всего, с тем, что его ценности и институты привлекают только как источник западной мощи и благополучия.

Современным примером отрицания признака «добровольности» является процесс вовлечения в ЕЭС новых членов, которые обязаны привести свое законодательство в соответствие с законодательством ЕЭС. То есть налицо добровольно-принудительная рецепция общеевропейского права: «хочешь присоединиться – будь как мы». Украина в настоящее время подготавливает общественное мнение к такому вступлению и к такой рецепции. Известно, что еще накануне своего визита в Германию президент Украины Виктор Ющенко заявил, что интеграция Украины в ЕС – его главная цель: «Интеграция с Европой, - это цель, ради которой в ходе «оранжевой революции» люди собрались на Майдане в Киеве. Они стремились к общему европейскому дому. У них была похожая цель, как и у немцев, которые в 1989году снесли Берлинскую стену: освобождение своей страны от рабства. Поэтому мы пытаемся проводить морально обоснованную политику. Мы, наверное, последнее поколение политиков, которое может суметь объединить Европу. Без Украины Европа неполноценна. Мы не соседи Европы, мы часть Европы, мы – Европа».[7] Данное направление государственной идеологии закреплено в нормативно-правовых актах Украины: «Адаптация Украины к законодательству Европейского Союза (ЕС) – это процесс сближения и приведения законодательства Украины в соответствие с законодательством ЕС». Именно этот процесс «сближения и приведения» в науке и называется рецепцией. Примеров подобного «добровольного» по характеру диктата сообщества стран в принуждении к реформированию правовой системы отдельной страны в настоящее время множество.

Проблема избежания рокового признака добровольности остро стоит перед юридической наукой. Предпринимаются разнообразные, но - принципиально безуспешные попытки. Так, Е.А. Тверякова даже предлагает раздробить правовое явление «рецепция» на множество независимых составляющих как «юридическая экспансия», «юридическое заимствование», и непосредственно рецепцию. «Юридическая экспансия», по ее мнению, рассматривается как процесс и результат навязывания одним обществом (частью общества, государством, социальной группой и т.п.) своей правовой системы другому обществу. «Заимствование» же указывает на процесс добровольной «пересадки» юридических элементов, тогда как «рецепция» обыкновенно применяется в науке для обозначения наряду с процессом результата, а именно усвоения каким-либо обществом элементов правовой системы другого общества[8]. Конечно, такое «дробление» лишь затушевывает истинную природу рецепции, не принося положительных плодов для исследователя. Стоит лишь расширить рецепцию принудительным характером и вышеизложенная чехарда терминов становится явно излишней.

Как уже ранее отмечалось, история права наглядно и на разнообразных примерах демонстрирует, что рецепция осуществляется как принудительно, так и добровольно. Данные стадии могут сочетаться. Под добровольностью может скрываться принудительность. Иногда принудительность сменяется добровольностью. Кроме того, трудно вообще говорить о полноценном восприятии западной правовой культуры большинством населения в современной России с ее потрясающей бедностью, униженностью и смертностью.

Забегая вперед, необходимо отметить очевидный и трудно оспоримый факт - в большинстве случаев рецепция осуществляется именно принудительно. Причем такая принудительность может быть как в открытой форме, так и в скрытой, закамуфлированной. Говорить только о «добровольном» характере рецепции, значит не понимать ее действительного содержания, причин этого явления. Кроме того, на стадии внедрения реципируемых институтов иностранного права в отечественную «почву», рецепция - это всегда явно выраженный диктат государства населению. Здесь население зачастую выступает в качестве заложника, которого заставляют говорить на иностранном языке и носить иностранную одежду.

Однако не только «добровольность» сужает характер рецепции. К сужению приводит также и выделение в качестве родового признака «одностороннего» характера рецепции. М.И. Кулагин считал, что рецепция – это только односторонний акт государства, «импортирующего» элементы иной правовой системы[9]. З.М. Черниловский высказывался, что рецепция это лишь переход норм из правовой системы одной формации в правовую систему другой[10]. А.Н. Кольев вообще не замечает многомерности идеологического компонента рецепции, сводя ее к одностороннему процессу «копания на мусорных свалках»: «У России своя история, и ей незачем побираться на чужих интеллектуальных свалках. Тем не менее желающих побираться в современной Российской Федерации хватает»[11].

Конечно, установление как ключевого признака «добровольности» логически приводит и к односторонности, т.е. принципиальному исключению влияния донора как такового. Налицо – политическая и правовая близорукость исследователя. Ведь в связи с тем, что рецепция всегда связана с идеологическими установками общества, то связь между правовой системой- «донором» и правовой системой – «реципиентом» носит, как правило, глобальный характер, выражающийся, прежде всего, в сильнейшей зависимости от такого «донора».

Известно, что любая общественность достаточно ревниво оберегает свои национальные культурные ценности, чтобы без борьбы отказаться от своей правовой самодостаточности и признания другого государства более передовым. В результате успешно осуществленной рецепции государство-донор приобретает известные преимущества и привилегии. Зачастую, именно он (донор) более всего и заинтересован в распространении такого своего влияния. Утверждение об односторонности рецепции зачастую не соответствует действительности.

Таким образом, видно, что содержание рецепции действительно многогранно и его сужение приводит к ошибочным выводам в юридической науке. Это наглядно констатируется на примере попыток сформулировать содержание рецепции в диссертационных правовых исследованиях.

Так, в диссертации, посвященной рецепции права как форме взаимодействия национальных правовых систем, Г.М. Азнагулова делает попытку определения содержания рецепции права через характерные, по ее мнению, черты:

«1. Исторический характер – как правило, термин употребляется для обозначения процесса влияния исторически ранней правовой системы на последующую или обозначившую перспективы появления;

2. Рецепция – это не просто перенос норм и принципов одной системы на другую, а сложный процесс приспособления, и как следствие, формально-юридической переработки;

3. Рецепции подлежат только те нормы, которые носят ярко выраженный абстрактный характер и не втиснуты в узкие национально-географические рамки».[12]

Другой автор, С.А. Софронова, считает, что рецепция – это разновидность правовой аккультурации. Ее родовыми признаками являются: «а) односторонний акт; б) добровольный акт; в) реципируются как отдельная норма, так и целые институты, отрасли». Этим же автором выделяются следующие черты успешной рецепции: «Во-первых, идентичность, однородность донорской и принимающей социально-экономических систем; во-вторых, поэтапное восприятие чужого права: сначала – систему ценностей, а затем собственно правовые нормы; в-третьих, строго научный подход к реципируемому явлению; в-четвертых, реципируемое явление не должно резко отрицать национальных правовых традиций»[13].

В чем же здесь обнаруживается «сужение» содержания рецепции? Как видно из приведенных выше определений, в них никоим образом не затрагивается сам идеологический компонент, в силу которого и происходит сама рецепция. Это приводит к тем закономерно - ошибочным суждениям, которые были изложены выше С.А. Сафроновой в виде «черт успешной рецепции». На лицо – правовой идеализм, стоящий очень далеко от исторической действительности.

[1] Муромцев Г.И. Источники права в развивающихся странах Азии и Африки: система и влияние традиции. М. 1987. С10.

[2] Азнагулова Г.М. Рецепция права как форма взаимодействия национальных правовых систем. Дис… канд. Юрид. наук. Уфа. 2003. С.77.

[3] Цит.: по ст.: Томсинов В.А. О сущности явления, называемого рецепцией римского права// Вестник МГУ, Право. 1998. №1. С.5.

[4] Сафронова С.А. Правовое наследие и аккультурация в условиях правового прогресса общества. Дисс... канд. юрид.наук. Н. Новгород. 2003. С.118.

[5] Козин Н.Г. Постижение России. Опыт историософского анализа. М. 2002.С.400.

[6] См.: Макарычева М.Г. Восприятие российского демократического транзита в США: Запоздалые признания. www.irex.ru/press/pub/polemika/08/mak/

[7] Цит.: Киселев В. Три страны в одном ковбойском поясе// www/nowopol.ru/phorum 334.html

[8]Тверякова Е.А. Юридическая экспансия: теоретико-историческое исследование. Автореф. дисс... канд.юрид.наук. Нижний Новгород, 2002. С10, 16.

[9] Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада/ Кулагин М.И. Избранные труды. М. 1997. С.216.

[10] Черниловский З.М. Ефремова, Кузяковский. Методологические проблемы всеобщей истории государства и права// Советское государство и право. 1979. №10. С.139.

[11] Кольев А.Н. Нация и государство. Теория консервативной реконструкции. М. 2005. С.297.

[12] Азнагулова Г.М. Рецепция права как форма взаимодействия национальных правовых систем. Дис… канд. юрид. наук. Уфа. 2003. С.76-77.

[13] Софронова С.А. Правовое наследие и аккультурация в условиях правового прогресса общества. Дисс. … канд. юрид.наук. Н. Новгород. 2000. С.135.